Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ужасе застыв на месте, Джоун не могла оторвать от него глаз. Ее замутило, все застлала зыбкая красноватая пелена, окружающее виделось словно сквозь туман.
Помост обступили люди в масках, целые фаланги их разместились еще выше на склоне. Все были вооружены до зубов. Стояли они и на самом помосте. Их фигуры казались вырезанными из фанеры негнущимися силуэтами с резкими, отрывистыми движениями. Как разительно отличались они от двух безжизненно обвисших тел, тихо покачивающихся на веревках!
Сооружение, представшее глазам Джоун, было грубо сколоченной виселицей, на которой каратели успели повесить уже двух бандитов.
Двое других, со связанными за спиной руками, стояли тут же, на краю помоста, окруженные стражей. Перед каждым болталась веревка с петлей.
Это были Французик и Техасец. Над толпой снова пронесся тяжелый вздох, и снова все смолкло.
Начальник карателей, тоже в маске, обратился к Техасцу:
— Повторяю: чистосердечным признанием ты еще можешь спасти жизнь.
Говори, кто возглавляет этот Пограничный легион?
— Я же говорил — Пирс!.. Ха-ха-ха!
— Даем тебе последний шанс, — невозмутимо продолжал тот.
Техасец, похоже, оставил шутовство, стал серьезен.
— Клянусь Господом Богом, это Пирс! — объявил он.
— Никакая ложь тебя не спасет. Ну, говори правду! Мы все равно знаем, кто он, но нам нужны доказательства. Поторопись!
— Идите вы все к чертовой матери! — только и ответил Техасец.
Начальник карателей подал знак, и вперед вышли еще два человека в масках.
— Не хотите ли вы передать что-нибудь вашим близким? Что-нибудь сказать? — спросил один из них.
— Нет.
— Нет ли у вас какой просьбы?
— Есть. Повесьте этого французишку первым — охота посмотреть, как он будет дрыгаться.
Больше не было сказано ни слова. Каратели накинули на шею осужденного петлю. От черного капюшона Техасец отказался. Не стал он также ждать, когда вздернут веревку — сам шагнул с края помоста в пространство. Джоун зажмурилась.
По толпе снова прокатился странный, глухой, злобный и торжествующий рев. Слышать его было страшно. Люди застыли, как каменные, и все же Джоун всем телом ощущала грозную напряженность стоявших вокруг старателей. Ей казалось, что она ни за что не откроет глаз, не станет смотреть на корчащегося в петле Техасца. Но… открыла! И тут же по виду неподвижного тела поняла, что тот умер мгновенно, не мучаясь. Даже в минуту позорной смерти он остался самим собой — мужественным и верным. И Джоун припомнила, что раньше не раз слышала от него добрые слова. Один только Бог знает, что привело его к жизни пограничного бандита. Джоун тихо помолилась за упокой его души.
Настала очередь Французика. Он совсем обезумел от ужаса и не стоял на ногах. Карателям пришлось поддерживать его под руки. Ему надели на шею верёвку и, слегка приподняв над помостом, снова опустили. Он завизжал. Еще раз подтянув веревку, каратели заставили его замолчать. На этот раз его продержали в воздухе несколько секунд. Глаза у него выкатились, лицо почернело, грудь ходила ходуном, ноги размеренно бились, как у паяца на ниточке. Его опять опустили на помост и ослабили петлю. Это была пытка, из него вытягивали показания. Он почти задохнулся и какое-то время не мог прийти в себя. Потом сознание вернулось, и он в смертельном ужасе отпрянул от качавшейся перед глазами веревки.
Начальник карателей потряс петлей у него перед носом и показал на висящие тела трех бандитов.
На губах у Французика показалась пена, он стал что-то пронзительно выкрикивать на своем родном языке, но и без перевода каждый старатель понял, что он хочет сказать.
Толпа тяжело подалась вперед — словно по команде, — но тут же снова замерла в напряженном молчании.
— Говори по-английски, — приказал каратель.
— Скажу! Скажу! Все скажу!
Джоун показалось, что рука Келлза, которую она все еще крепко сжимала, чуть дрогнула. И вдруг резко дернулась… Перед глазами Джоун блеснул синий ствол, грохнул выстрел, и порохом ей опалило щеку. А Французик почему-то согнулся пополам и рухнул на помост.
На мгновение все звуки смолкли. Люди оцепенели. Но тотчас же толпа взорвалась истошными криками, по каменистой почве застучали тяжелые сапоги. Началось настоящее столпотворение — монолитная толпа вдруг раскололась, все бежали, кто куда. Сильная рука Клива обхватила Джоун за плечи, и их понесла воющая, орущая, корчащаяся людская волна. На миг мелькнуло темное лицо Келлза — его оттеснили и увлекли прочь. Потом неподалеку возник великан Гулден: с поистине Геркулесовой силой он расшвыривал путавшихся под ногами людей, словно они были не больше, чем кегли. Вверх взметнулись руки с револьверами. Разъяренные мужчины, с глазами, готовыми выскочить из орбит, рвались туда, откуда раздался выстрел. Наконец они пробились к месту и в растерянности остановились: кого хватать, что делать? Мечущиеся во всех направлениях обезумевшие рудокопы вскоре разбили банду Келлза на несколько кучек и рассеяли по всему пространству. Однако выстрелов больше не было.
В этом стремительном водовороте Джоун тоже закружило и понесло. Ноги ее почти не касались земли, ее толкали, пинали, но в тучах поднявшейся пыли, среди стремящихся куда-то потных тел она все время чувствовала руку Джима и сама крепко за него держалась. Наконец она ощутила под ногами почву, ее больше не пихали, не давили; можно было идти. Джим потащил ее вверх по каменистому откосу, и они карабкались все выше, пока не уперлись в какую-то хижину. Из бурлящего потока они благополучно выбрались.
Отдышавшись, они оглянулись назад. Глазам их представилось странное зрелище: окутанная клубами пыли виселица, отряд карателей с оружием наизготовку, озадаченных, Бог весть чего ждущих; три покачивающихся на ветру безжизненных тела, валяющийся на помосте труп; а еще ниже — перепуганная, мечущаяся орда людей, пытающихся спастись друг от друга. Выстрел Келлза вызвал страшный переполох: рудокопы не знали в лицо ни бандитов, ни карателей, все казалось, что вот-вот начнется кровавая свалка, сосед с подозрением косился на соседа, и наконец всех охватила паника. Каратели пытались держаться все вместе, чтобы легче было отражать нападение, а вот остальные бросились кто куда, ища какого-нибудь убежища. Зрелище было дикое, невообразимое. Такое могло породить только время неписаного и необузданного правосудия да кровь, бросившаяся в голову от непомерного напряжения нервов, апогей той беспорядочной поры, когда миром правит золото и насилие. Такое может случиться только раз, но то, что при этом происходит, невообразимо страшно. Тут обнажается людское малодушие и губительная, сила золота. Случившееся принесло свои плоды, предопределило судьбу Олдер-Крика. Ведь истинно порядочные, смелые люди в большинстве своем должны были бы вернуться назад: от опасности убегает лишь жалкий, трусливый, порочный люд. По крайней мере, так думала Джоун, глядя на то, что творилось в долине.
- Последняя граница - Говард Фаст - Приключения про индейцев
- Копи царя Соломона. Английский язык с Г. Р. Хаггардом. - H. Haggard - Приключения про индейцев
- Хребет Мира - Андрей Ветер - Приключения про индейцев
- Сокровище Серебряного озера - Карл Май - Приключения про индейцев
- Изгой - Дональд Портер - Приключения про индейцев
- Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон - Приключения про индейцев
- Одинокий голубь - Лэрри Макмуртри - Приключения про индейцев
- Нефтяной принц - Май Карл Фридрих - Приключения про индейцев
- Ночь над прерией - Вельскопф-Генрих Лизелотта - Приключения про индейцев
- Охотница за скальпами. Город прокаженного короля - Эмилио Сальгари - Приключения про индейцев